Каждую ночь я вспоминаю о том, как прошёл мой день. Я что-то делала — рабочие задачи, домашние хлопоты, время, проведённое с Сашей... Все это наполняло мой день. Я смотрю на Сашу, я беру его за руку, вот мы идём по улице, вот говорим о чем-то... Вот смеёмся вместе… Я понимаю, что это единственное, что важно для меня. Если бы его не было, меня бы тоже не было.
День снова прошёл. Уже поздно, давно за полночь. И я зажигаю свечку. Смотрю на Сонино фото, беру салфетки и плачу. Я говорю с Соней и плачу. Я прошу у неё прощения, я сожалею о том, что была такой холодной и жестокой, о том, что довела ее до такого страшного исхода. Я плачу, плачу... каждую ночь я плачу, прошу Бога о смерти или болезни. Прошу об искуплении. Это все, чего я хочу. Это все, на что я могу рассчитывать.
Я не хочу жить. Но я не могу убить себя.
Еще больше я не хочу причинить боль ему. И если он жив, я знаю, что мне нужно жить. Даже если это очень больно и порой кажется, что невыносимо.
И когда я сижу вот так, смотрю на огонёк свечи и на Сонин портрет, мне кажется, что моя жизнь стала как будто картонной. Не настоящей. Как хлипкая театральная декорация, сделанная наспех. Дунь на неё и нет больше этой жизни. Она блеклая, пустая, не настоящая. Я ничего не хочу, ни о чем по-настоящему не забочусь, ни о чем не мечтаю. Это жизнь без смысла.
Я должна была бы быть благодарна Богу за то, что жива, что вокруг меня хорошие, любящие люди: любимый человек, семья, друзья… и мне ужасно стыдно за себя, ведь получается, что я все это не ценю?..
Наверное, так и есть.
Но я стараюсь! Очень стараюсь. Целый день я стараюсь быть «нормальной». Весь день я «держусь». Говорю о работе и на отвлеченные темы, гуляю или смотрю кино. Если и плачу, то украдкой. Но ночью... я разрешаю себе быть настоящей. Несчастной и несчастливой, мечтающей о смерти. Виновной в смерти ребёнка, неудачницей, лузером, ужасным, подлым человеком, осознавшим свою подлость.
В детстве у меня был старенький калейдоскоп и помню, я не могла остановиться — все переворачивала эту волшебную трубку, и все смотрела на новые разноцветные узоры. Эта боль всегда новая, всегда яркая, как узор в калейдоскопе. Как будто только и осталось — моя картонная дневная жизнь и калейдоскоп боли ночью.
