«Воспитывая ребенка, невозможно сделать тысячу и одно дело. Можно сделать только тысячу. Каждый роди-тель делает столько, сколько может. На большее он не способен.»

Отрывок из книги «Молчаливое горе» Кристофера Лукаса.

Я очень старалась. Я не должна забывать об этом.

Я стала забывать хорошее. Это неправильно. Наша жизнь состояла в основном из хорошего. Хоть я и вносила в нашу общую жизнь негатив, страхи и критику. Это правда. Но я старалась.

Страхи и критика возникали оттого, что я видела безрезультатность своих усилий. Это очень выматывало. Я очень жёсткий человек. Я строга к другим и к себе. Я знаю, что эта жёсткая критика убивала самооценку моему ре-бёнку. Теперь знаю. Но теперь уже поздно. И теперь я понимаю, что я ошибалась, когда относилась к ней так, как к себе. Эти жесткие, бескомпромиссные установки хороши для меня. Но для неё они были губительны.

Мы были с ней очень разные.

Я не понимала этого. Я была уверена, что каждый человек рождается с одинаковыми базовыми навыками и воз-можностями. И я думала, что только труд и упорство помогает каждому из нас стать сильнее, умнее, лучше, спо-собнее. Теперь я знаю, что это не так.

Мы все рождаемся очень разными. С совершенно разным набором черт, качеств, способностей и возможностей. И труд, упорство, упрямство тут не причём. По крайней мере, это не главное.

Удача. Если повезло получить сильный характер и способности, то у такого человека есть больше шансов создать и сделать то, что предназначено ему судьбой. Но с него и выше спрос.

Я требовала от неё того, что она сделать не могла. Не потому, что она не хотела, просто физически не могла. И вме-сто того, чтобы это понять, я давила все больше и так загнала ее в угол. И та ссора была последней каплей. Она по-чувствовала себя в полной мере ничтожеством, плохим человеком, неудачницей, никчемной. Той, кто приносит разочарование. Разве могла девочка в 11 лет пережить такую душевную боль?

Я очень ошиблась. Я судила по себе. Я занималась обучением, воспитанием, здоровьем, развитием. Я чувствовала огромную ответственность за результат, которого не было. Что бы я ни делала, ничего не получалось. Я пыталась, злилась, чувствовала вину, пыталась снова. И так по кругу, снова и снова.

И я вспоминаю, что злилась не на отсутствие пятёрок, и не на наличие двоек. А на то, что ей как будто было все равно… И тогда я снова сравнивала ее с собой. Вспоминала себя, как я сама по несколько раз вырывала листы в тетради, чтобы написать хорошо, как сидела над задачей часами, чтобы решить ее, а когда решение не давалось, то шла к своей бабушке-математику на другой конец города, не только чтобы решить эту конкретную задачу, чтобы понять, как решать все такие задачи. Вспоминала себя, как я переживала, когда получала редкую тройку, и как ста-ралась исправить ее. Двоек в своей жизни я не получала и вовсе. У меня не было других примеров. Поэтому я сравнивала с собой. Я помнила цену терпению и упорству. Я помнила важность амбиций и упрямства в достиже-нии своих целей, с самого раннего детства. И вот я видела тщетность своих усилий и, как мне казалось, отсутствие необходимых усилий со стороны Сони. Мне казалось, что это просто какое-то безразличие. Это больше всего ме-ня удивляло и злило.

Но Соня... она была совсем другая. И я совсем не понимала ее. Я совсем не понимала, что происходит в ее головке, о чем она думает? Чего она хочет? Что для неё важно в жизни? Слышит ли она меня? Понимает ли она меня? Осо-знаёт ли она серьезность своего положения?

Я не знала ответов на эти вопросы. Я только видела очень наивную, покладистую и нежную девочку, ведомую и ранимую. Которую каждый может обидеть, обмануть, использовать. Я обижала ее своей критикой. Это так. И сей-час я чувствую жгучий стыд за каждое жестокое слово, сказанное ей в гневе, когда я в очередной раз понимала, что мои нескончаемые усилия были напрасными.

Что теперь остаётся мне? Не забывать и многое хорошее, что было между нами. Не забывать, как я любила ее, а она меня. Не забывать, что я просто человек, да ещё и очень сложный человек, который не знал, что такое любовь до встречи с ней и ее папой. Не забывать о том, что моя злость, гнев и жестокость — это мои спутники на всю жизнь. Я жила с этими чувствами, и как будто родилась с ними. Не забывать о том, что я не хотела для неё такого исхода, о том, что я никогда не желала ей боли.

Я действовала реактивно, это правда. Часто я поддавалась эмоциям. Я злилась, расстраивалась, думала о плохом и так боялась плохого исхода, передавая эти страхи ей. И это тоже правда.

Могла ли я поступать иначе?

Иногда происходит какое-то событие — ссора, неприятность, подлость или несправедливость. И я не могу кон-тролировать себя. Меня в прямом смысле трясёт от гнева, от возмущения. Столько во мне жестокой силы. Такая разрушающая сила во мне.

Но я помню, точно знаю, что я не испытывала такого по отношению к Соне. Я никогда не чувствовала злость или гнев по отношению к ней. Что я чувствовала, так это подавленное разочарование. Безысходность. Безвыходность. И страх за неё. И я боюсь, что передала эти чувства ей, заразила ее этим. И это и стало причиной ее мучительных переживаний, которые привели ее к смерти.

Я хочу сказать, что я такая какая есть. И даже сейчас я не могу изменить себя. Даже сейчас я не могу остановиться. Это все — часть меня. И я не могла и до сих пор не могу выключить эту злость внутри себя.

Я надеюсь, что однажды я стану чуть ближе к осознанию того, что я не самый плохой человек на свете. Что я такая, какая есть. И я никогда не желала своему ребёнку боли и страданий. Наоборот, желая избавить ее от них, я стара-лась сделать ее сильнее, успешнее, упорнее, значимей. Но я использовала ошибочные способы. Те, что сделали меня мной. А ее они убивали.

То, что я делала — это был мой максимум на тот момент. Это сложно принять, хоть это и правда. Я сама в это не могу поверить и принять душой, но разумом понимаю, что, наверное, это так и есть.

Мы делаем все что можем. И иногда у нас получается. Иногда удача на нашей стороне. Иногда нет. Если бы речь шла о какой-то бытовой жизненной ошибке, то я первая бы выдала совет о том, что нужно сделать выводы, встать и идти дальше.

Но это не просто неудача. Это фатальная ошибка. Это крах всех надежд. Это потеря самого дорогого. Самого важ-ного в жизни. Это потеря цели и смысла жизни. И за это несу ответственность только я одна. Смогу ли я жить с этим? Смогу ли простить себя? Смогу ли справиться с этим парализующим чувством вины, которое не позволяет даже надеяться на жизнь после ее смерти?