Однажды мы с Соней стали говорить о смерти… Мы много и часто подолгу говорили с ней обо всем.

Точнее, говорила обычно я... Она спрашивала, а я отвечала на все ее вопросы. И иногда одна тема плавно перетекала в другую. И начинали мы с обсуждения какого-то момента из любимого фильма или сериала, а заканчивали космосом, Вселенной, любовью, или... например, как в этот раз... смертью.

Кажется, мы говорили о Вариной маме, которая умерла от рака. И так как у меня тоже был поставлен диагноз «онкология», я понимала, насколько это выбивает из обычной жизни. Не только сам заболевший, но и каждый, кто любит и боится потерять своего близкого, начинают думать о смерти. Эта мысль о том, что теперь ты не просто смертный, а ты смертный в любой ближайший момент. И плавно мы перешли к тому, что я бы не хотела, чтобы меня хоронили, чтобы меня зарывали в землю, чтобы собралась куча людей и все бы стояли и плакали... И я сказала, что я хотела бы, что меня кремировали и мой прах развеяли там, где я была счастлива. И тогда я сама стану тем местом, где испытала большую радость…

Соня слушала внимательно и потом сказала: «Да! И я бы тоже так хотела...» Тогда я улыбнулась: «Ну вот, значит расскажешь потом своим деткам или внукам, как бы ты хотела, чтобы они тебя похоронили».

И когда все это случилось, я уже знала, что она не хочет, чтобы мы приходили на кладбище... чтобы заказывали гроб… Она хотела стать частью того места, где была счастлива. Я звала ее иногда «Жук-плавунец», потому что она очень любила море и плавать. И очень любила приезжать к одной бабушке в Крым или к другой в Анапу, на море. Мы решили, может развеять Сонин прах в море?..

Оказалось, что разрешение на кремацию получить не так уж просто, и на саму процедуру стоит большая очередь. Разрешение нам помог получить следователь. Он с большим пониманием отнёсся к нам и постарался сделать все процедуры быстрыми, помог избежать излишней бюрократии. Всеми организационными и похоронными вопросами занимался наш близкий друг — Димка.

Он попросил позволить ему все сделать самому. У него в этой сфере оказались полезные знакомства. Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь пригодятся…

Димка попросил нас не приезжать на кремацию.

Мы мысленно спросили Соню, как бы она хотела — хочет ли она, чтобы мы пришли и проводили ее? Я вдруг осознала, что мы, фактически, и не видели Соню мёртвой. В ту ночь на наших глазах ее тело продолжало подавать признаки жизни... Хотя потом следователь сказал, что скорей всего это была клиническая смерть и тело функционировало какое-то время, пока постепенно не отключились жизненно-важные органы.

Когда ее забрали врачи, после неудачных попыток реанимации, они не пустили к ней в машину после объявления о ее смерти.

Соня как будто передала нам обоим, что Димка — большой и добрый Ангел, и он прав, и нам не стоит приходить туда. Ее душа давно на небе. И она не хочет, чтобы мы запомнили ее такой, там, в этом месте, где уже нет жизни.

В тот день и час, когда это произошло, Димка написал Саше сообщение: «Все».

Мы отпустили воздушный шарик в небо и устроили небольшое чаепитие с тортом. В честь того, что Сонина душа наконец-то стала свободной от земного тела и вернулась домой. Соня обожала сладкое и для неё мы тоже купили кусочки ее любимых пирожных. В каждый кусочек мы поставили свечку. Как делали это, когда поздравляли ее с Днём Рождения. Мы отпускали ее душу в небо, и мы прощались с ней…

В итоге прошло около трёх недель с момента ее гибели, когда наконец все бумаги были оформлены, свидетельство о смерти получено. Наша хорошая подруга Аня привезла урну с прахом пока нас не было дома.

Мы зашли в нашу квартиру и сразу увидели ее. Она была такая красивая… И рядом в вазе стояли 2 розы. Они простояли потом очень долго, а одна из них стояла почти месяц! Она уже засохла, но осталась такой же красивой! Она выглядела так, как будто была живая. Но когда Саша дотронулся до неё, она просто рассыпалась в прах… После этого я попросила Сашу принести новую, живую розу. И теперь он приносит новую розу каждый раз, когда предыдущая вянет.

Итак, спустя 3 недели мы поехали к моим родителям в Краснодарский край, в Анапу, к Сониной бабушке, которая любила ее сильнее, чем меня, свою дочку. Сильнее, чем всех своих родных и близких.

И мы хотели отпустить Соню там, где она была счастлива. Оставалось лишь выбрать подходящий Пирс. Мы побывали с Сашей на разных пляжах Анапы, и когда я увидела тот самый берег и поняла — это именно то место.

Но так как это был март, а сезон открывается только в июне, все пирсы были закрыты. Тогда мы решили вернуться летом и отпустить Соню в море. Соня как будто ответила на наш вопрос: «Соня, ты бы хотела стать морем?» — «Да…»

Мы скоро вернёмся назад и тогда Соня станет морем…