Может ли быть доброта без силы? И наоборот, сила без доброты?

Я не о силачах-богатырях, ни о чиновниках со связями, не про власть и оружие. Я имею ввиду внутреннюю силу. Ту, про которую говорят «характер», «воля», «внутренний стержень». Ещё это может означать принципы. То, во что ты веришь и никогда не предашь это. То, за что ты готов сражаться. То, ради чего ты живешь.

Ради чего ты живешь?

Если в тебе есть уверенность, есть воля, есть цель. Если тебе дано здоровье, таланты и способности. Ты можешь, и ты хочешь добиваться своего. И ты добиваешься. Достигаешь.

Чего ты достигаешь? Зачем ты это делаешь? Зачем ты просыпаешься каждый день и потом, уставший и довольный от проделанной работы засыпаешь, чтобы завтра продолжить начатое?

Что будет дальше, когда ты достигнешь своего? Куда ты пойдёшь дальше?

Вот тут тебе и нужна доброта. Если этого нет, то ты — как уверенный странник без карты и компаса. Уверенно идёшь. Но куда?

Где ты окажешься, не имея компаса? Не имея совести. Не имея сострадания.

Без доброты любая сила превращается в террор.

А бывает ли доброта без силы?

На ум приходят истории о Ганди, Иисусе и Будде.

Эти великие люди принесли в жертву свои жизни. Обладали они добротой? Несомненно. Обладали они силой? Да. Именно поэтому миллионы людей пошли за ними. И продолжают путь милосердия по сей день во имя этих великих личностей и их идеалов.

Как выглядит добрый, но слабый человек? И возможно ли такое в природе? Разве настоящая доброта не таит в себе скрытую силу?

Я не могу найти для себя ответ. Мне этого не понять. Просто потому, что я из той категории людей, у кого есть сила, но нет доброты.

Сможет ли добрый, но слабый духом человек защитить себя и свою семью от насилия и несправедливости? Возьмёт ли на себя ответственность за совершенную ошибку? Примет ли сложное решение в трудный момент? Не испугается ли давления и стресса извне? Поставит ли интересы близкого выше своих слабостей и страхов? Сможет ли преодолеть трудности ради близкого человека?

О чем слова Иисуса, что нужно подставить обидчику левую щеку?

Разве это о слабости? Разве добрый человек подставит вторую щеку от страха, зависимости и жалости к себе? Или потому, что хочет угодить? Или потому, что боится обидчика? Или потому, что боится остаться один?

Наоборот, он настолько сильный, что дает еще один шанс. Снова и снова. Не из слабости, не из зависимости, не из страха. Это не о слабости. Это снова о силе.

Его сила в вере. Вера в близкого — он не предаст. Вера в себя — если предаст, я приму это и прощу. И я не буду жалеть, сомневаться и боятся предательства.

Эта сильная доброта. Смелая. Терпеливая. Несокрушимая. Независимая.

Почему я об этом думаю?

Мы с Сашей — доброта и сила. В нем доброта. Во мне сила. Вместе мы дополняли друг друга. Я училась у него доброте. Он у меня силе.

Я не очень преуспела, к сожалению. Товарищ Сталин жил во мне и особенно торжествовал в минуты слабости близких. Я знала, что таких людей как я, жестоких и злых, гораздо больше, чем таких как Саша и Соня. Добрых и терпеливых, но, к сожалению, не способных защитить себя. Не способных увидеть это зло и осознать необходимость отойти в сторону от такого человека. А иногда и дать сдачи.

И мне очень хотелось укрепить Сонин характер. Мне хотелось, чтобы в ней зародилась и окрепла ее сила. Но я не учла, что я не способна научить этому. Так как сама я не обладаю добротой. И вместо сильной доброты от меня исходит истеричный страх и уничижающий террор. Критика. Жестокая и беспощадная критика маленького невинного человека. Который полностью доверяет тебе и любит безусловно. Это как ударить маленького щенка, который голоден и просит поесть. Это уродливо. Подло. Мерзко.

Я критиковала, а в Саше не было силы, чтобы это остановить. В нем не было силы, чтобы порой защитить себя от меня, когда эта критика предназначалась ему. Он не мог показать Соне пример противостояния. Поэтому она не имела представления о том, как это делается.

Когда я была ребёнком, я почему-то отчетливо понимала, что в отношениях с моей мамой я — жертва. Я маленькая, а она большая. И это неправильно — кричать, обижать и бить своего ребёнка. Но я не боялась ее. Я не уважала ее. Потому что в ней было много страхов и злости. И я совсем не чувствовала в ней любви. Ни ко мне, ни к папе. И скорей всего, этой любви у нее не было и к себе самой. Она боялась остаться одна, но совершенно не умела быть любящей и мудрой. У неё просто отсутствовали эти опции. Поэтому меня не особо беспокоили ее чувства. Она не любила меня. И я это знала. Чувствовала. И эта мысль не давала мне опустить руки, впасть в уныние. Я понимала, где опасность. И я понимала, что мне нужно выживать. Терпеть. Но однажды я смогу вырваться. И я дождалась этой минуты, чтобы ни на минуту не задержаться в родном доме.

Сейчас я понимаю, что ей было трудно. Очень трудно. Ведь у меня тяжелый характер. Как будто с самого рождения. Кто-то, как я, уже рождается монстром. И не даёт спать по ночам с момента рождения. А став постарше, упрямо, из принципа, стоит в углу полночи, не желая выполнять какое-то требование. Неуправляемая. Упёртая. Ёж. Так она меня иногда звала.

А кто-то, как Соня, рождается ангелом и не беспокоит ни плачем в возрасте младенца, не жалобами и требованиями в возрасте подростка. У неё всегда было «все нормально». Она улыбалась и старалась рассмешить всех нас. А что происходило на самом деле в ее чудной головке? Мы так и не узнаем…

Я верю в то, что, если в человеке есть и сила и доброта — это как вектор, у которого есть направление. Стрела, которая летит точно в цель. И спасает жизнь.

Я не верю в доброту без силы. И не понимаю, как это возможно.

Раньше я бы сказала: «Доброта без силы — это иллюзия. Это скрытый страх одиночества, слабость, зависимость и жадность». Я называла таких людей «добренькими». Я была уверена, что такие люди живут ради признания и чувства, что они кому-то нужны. Они цепляются за безразличных людей, чтобы не признавать, что просто так, такие какие они есть, без своих услуг и мнимой услужливой заботы они просто никому не нужны. Эти люди вызывали во мне жалость и презрение.

Но когда я вспоминаю Соню, я понимаю, что она не была жалкой. Она была терпеливой. Она умела прощать. Она умела любить безусловно. Что бы я не сделала ей плохого, она любила меня. И я это чувствовала. Это доброта, которая побеждала силу! Сколько во мне было злости. Но она покорялась этой безусловной доброте.

Как мне жаль, что в итоге моя злая сила победила ее терпеливую доброту.

Вот что бывает, когда сила без доброты сталкивается с добротой без силы. Сильный убивает. А добрый не может защитить и спасти себя.

Теперь с этим и жить. Жить и знать, что сила, которой ты так гордился, та, что двигала тебя всю твою жизнь, не свернула горы. Не сделала тебя героем. Потому что в ней не было главного. Доброты.

У Limp Bizkit есть очень красивая, но грустная песня «Behind Blue eyes»:

No one knows what it’s like
To be the bad man
To be the sad man
Behind blue eyes
And no one knows
What it’s like to be hated
To be fated to telling only lies..

Никто не знает, каково быть таким
Человеком плохим,
Человеком пустым,
За синевой чудесных глаз...
Никто не знает, каково быть таким,
Всем людям ненавистным,
Быть обреченным и только врать…